ЕВРАЗИЯ - К стенке

Характеристика сложившейся в России социально-экономической системы как криминально-кланового капитализма стала уже общим местом, как в отечественной, так и в зарубежной политологии. Криминально-клановый капитализм – вовсе не хаотическое образование, а целостная социально-экономическая система, функционирующая по своим собственным законам, один из которых – «узаконенное беззаконие». Эта система сложилась как естественное следствие реформирования «казарменного коммунизма», представляющего собой в социально-экономическом отношении одну из разновидностей «азиатского способа производства».

Русские долго запрягают, но быстро ездят. В конечном итоге проблема преобразования криминально-кланового капитализма в «нормальное» общество будет так или иначе решена.

Как свидетельствует исторический опыт, реформирование «казарменного коммунизма» может осуществляться по одному из двух вариантов.

Первый вариант – так называемая «китайская модель» («тоталитарная капитализация»). При этом варианте коммунистическая элита полностью сохраняет свою политическую власть, опираясь на которую, приватизирует государственную собственность. Государственная собственность распределяется между представителями коммунистической элиты в зависимости от их статуса в коммунистической иерархии власти. Крупные коммунистические чиновники становятся крупными капиталистами, вкладывающими свои капиталы в основном в отечественную экономику, а «простым смертным» предоставляется возможность приложить свои силы в сфере среднего и малого бизнеса.

Вся деловая сфера жёстко контролируется политической властью, а такие сопутствующие «демократической капитализации» явления, как рэкет, организованная преступность, широкомасштабные финансовые афёры не приобретают всеохватывающий характер.

Классический пример «тоталитарной капитализации» - современный Китай. «Атлантизация» современного Китая прошла гораздо успешнее, нежели России, так как экономический либерализм без политической демократизации позволил бесконфликтно поставить Китай в зависимость от западных финансовых групп, сохраняя тоталитарную систему и видимость политической самостоятельности. Экономический либерализм был насаждён в Китае тоталитарными методами, и именно поэтому реформа удалась в полной мере. К политической власти партийной олигархии добавилась экономическая власть той же олигархии, успешно приватизировавшей народную промышленность и национальные богатства и сплавившейся с интернациональной космополитической элитой «Торгового Строя».

Экономические успехи Китая представляют собой довольно двусмысленную реальность, так как они достигнуты ценой глубинного компромисса с Западом и не сочетаются с геополитической концепцией, которая могла бы служить залогом политической самостоятельности и независимости. Скорее всего, новый либеральный Китай, имея рядом с собой двух серьезных конкурентов – экономически мощную Японию и стратегически мощную Россию, - снова, как уже это было много раз в истории, вернётся к чисто атлантисткой функции на Дальнем Востоке, соединив для этого политическую диктатуру и потенцию капиталистического развития.

Второй вариант – «российская модель» («демократическая капитализация»), когда имеет место попытка реформировать параллельно как экономическую, так и политическую систему путём «большого скачка» из «тёмного коммунистического прошлого» в «светлое капиталистическое будущее», что приводит к полнейшей дезорганизации как социально-экономической, так и политической сферы. При этом реформирование осуществляется по западным рецептам, в духе программ «чикаго бойз» и теорий фон Хайека, но большевистскими методами, путём «бури и натиска», по принципу «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем, мы наш, мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем». Вследствие всего этого, данный тип реформирования характеризуется в специальной литературе как «либерал-большевизм». Типичные представители либерал-большевизма – Е. Гайдар, А. Чубайс и прочие «демократические реформаторы» российского образца.

Как отметил во время встречи с бывшим саратовским губернатором Д. Аяцковым приезжавший в Саратов Б. Немцов (тоже - один из типичных представителей либерал-большевизма), все «демократические реформаторы» ясно отдавали себе отчёт, что ваучерная приватизация как способ «разгосударствления» экономики была порочна в своей основе, но «реформаторы» сознательно на неё пошли, чтобы как можно быстрее (как большевики во время сталинской коллективизации) осуществить переход от одного социально-экономического строя к другому – от государственно-социалистической к частнокапиталистической экономике. Главная цель, которую «демократические реформаторы» при этом перед собой ставили – сделать социально-экономические изменения необратимыми, а дальше, как они полагали «невидимая рука рынка» сама всё отрегулирует.

Однако результатом такого реформирования стало формирование социально-экономической системы, характеризуемой понятием «криминально-клановый капитализм». Либерал-большевистский тип реформирования привёл к тому, что сформировалась финансовая олигархия, которая срослась с высшим чиновничеством. Каждый приватизировал то, чем обладал: директора – свои предприятия, чиновники – государственные структуры. Осуществилось слияние крупных собственников и высшего чиновничества и формирование на этой основе частно-государственных кланов.

Произошла такая резкая материальная дифференциация населения, каковой не знает ни одна из современных развитых стран. Так, например децильный коэффициент (соотношение 10% наиболее богатых и 10% наиболее бедных слоев населения) в «современных демократических странах» составляет 5-10 единиц. Вообще считается, что при превышении этого показателя 10 единиц в обществе резко начинает возрастать социальная напряжённость. В России же, даже согласно официальным данным Госкомстата, рассчитанным на основе официальных доходов, децильный коэффициент составляет около 14 единиц, а с учётом всех доходов, включая «теневые выплаты», децильный коэффициент составляет порядка 40 единиц. Таким образом, Россия в отношении материальной дифференциации населения в настоящее время является одной из наиболее конфликтных и взрывоопасных стран мира.

И это не случайно: если социальной базой демократии является «средний класс» - доля его в современных западных странах составляет порядка 60% от общей численности населения, то социальной базой криминально-кланового капитализма являются эти 10% «сверхбогатых» слоёв населения, которые в силу своего крайне двусмысленного и зыбкого социального положения вынуждены ради сохранения своего социально-экономического статуса постоянно подкармливать высшее государственное чиновничество.

Если же новоиспеченные «денежные мешки» начинают вдруг «играть не по правилам» криминально-кланового капитализма, они быстро становятся изгоями, независимо от того, сколь высокое общественно-материальное положение они имели до этого: пример долларовых миллиардеров Гусинского, Березовского и Ходорковского – яркое тому подтверждение.

Ведь большинство огромных состояний, нажитых в этих условиях в рекордно короткие строки, имело криминальное происхождение и представляло собой не результат успешной предпринимательской деятельности, а откровенное присвоение государственной собственности, в основном – путём злоупотребления и махинаций во время ваучерной приватизации и на пресловутых «залоговых аукционах», где сплошь и рядом всё решалось заранее, по принципу «порадеть родному человечку», а вовсе не из соображений государственных интересов.

Формировавшиеся таким образом криминальные кланы развернули между собой ожесточённую борьбу за передел собственности и власти. Поскольку государственный аппарат, включая и силовые структуры, также был «приватизирован» и фактически «разодран на куски» между различными кланами, силовые структуры тоже включились в межклановую борьбу за передел собственности и власти, подлинные же их задачи по борьбе с преступностью в стране отошли на задний план.

В результате всех этих процессов страна получила взрыв преступности, которого она не знала даже в самые тяжёлые периоды своей истории. Российское руководство постоянно декларировало необходимость борьбы с преступностью. Ещё Е. Примаков в бытность свою премьер-министром страны публично заявлял о вступлении на путь бескомпромиссной с борьбы с преступностью, «вплоть до физического уничтожения преступников». Однако, как говорится – воз и ныне там.

Столь плачевное состояние дел в борьбе с преступностью - вполне естественно: ведь наличие преступных кланов, сросшихся с государственным аппаратом – неотъемлемый элемент системы криминально-кланового капитализма, построенного в нашей стране в результате пресловутых «демократических преобразований».

Практика показывает, что при наличии политической воли проблема борьбы с организованной преступностью, в том числе с экономической, вполне разрешима даже в рамках сложившихся в настоящее время в России социально-экономических и политических условий.

Однако для того, чтобы решить эту проблему полностью и окончательно, нельзя ограничиться только прекращением преступной деятельности активно функционирующих криминальных кланов, ведь многие из криминально-клановых групп, нажившие в период «большого хапа» преступным путём огромные состояния, в настоящее время уже легализовались и ушли из сферы теневой экономики.

Но, во-первых, - они перенесли в сферу легальной экономики все свои уголовные замашки; во-вторых, - подавляющее большинство населения России никогда не смирится с ситуацией, при которой на фоне нищей страны так называемые «новые русские» выставляют напоказ свои особняки, своё богатство, своё чисто материальное преуспевание, которое для подавляющего большинства россиян выглядит особенно вызывающе на фоне полнейшего духовного убожества значительной части этих «новых хозяев жизни».

Русские долго запрягают, но быстро ездят. В конечном итоге проблема преобразования криминально-кланового капитализма в «нормальное» общество будет так или иначе решена. Но дело в том, что чем больше запущена болезнь, тем более радикальные методы лечения потом необходимо применять.

Вспомним в этой связи бывшую советскую республику Туркмению. Автор данной статьи в своё время отработал два года в Ашхабаде - по распределения, после окончания Московского университета. Более мирной и доброжелательной нации, чем туркмены, автор, много ездивший по стране и успевший пожить в самых разных республиках и повидать самых разных людей – не встречал: туркмены, казалось, не способны обидеть даже мухи. Но после распада СССР в Туркмении как и в прочих бывших советских республиках расцвела махровым цветом организованная преступность. Однако «неконфликтные туркмены», в отличие от «бойких русских», терпеть этого не стали. Как и в России, в Туркмении имена и место нахождения всех членов организованных преступных групп всем были хорошо известны.

Время разбрасывать камни явно подходит к концу, наступает время собирать камни. Однако «собирают камни», как правило, совсем не те деятели, которые их «разбрасывали».

(Вспоминается в этой связи выступление в центральных СМИ бывшего генерала КГБ Стерлигова, который заявил, что силовые структуры обладают всей полнотой информации о преступных кланах России, и что при наличии соответствующей политической воли с организованной преступностью в стране можно покончить в течении 24 часов. Бывший руководитель Управления ФСБ по Саратовской области Шевченко, отвечая на вопрос автора данной статьи, заявил на одной из своих пресс-конференций, что на территории Саратовской области с организованной преступностью при наличии соответствующей политической воли, можно было бы покончить за 12 часов).

И вот тогдашний президент Туркмении С. Ниязов, учитывая настойчивые требования населения, приказал арестовать всех сколько-нибудь известных лидеров организованных преступных групп, вывести их в пустыню и поголовно уничтожить. С тех пор в Ашхабаде и вообще в Туркмении в целом – «тишь да гладь да Божья благодать» - в глухую тёмную ночь можно появляться в самых «трущобных» местах любого туркменского города абсолютно не рискую нарваться на неприятности. О «рэкете» и вообще о каком-либо давлении уголовных элементов на предпринимателей – и говорить не приходится. А в Москве убивают даже академиков с мировым именем прямо в подъездах их домов, убивают за копеечную пенсию, и власти здесь абсолютно бессильны – неспособны защитить даже интеллектуальную элиту, что уж там говорить о «простых гражданах». Вот и судите, какое государство лучше заботиться о своих подданных – «тоталитарная Туркмения» или «демократическая Россия».

Впрочем, нынешнюю криминально-клановую Россию назвать «демократической» можно лишь исходя из соображений политической демагогии, чем, собственно говоря, и занимаются всевозможные «защитники демократических свобод и прав человека», которые в действительности являются не более, чем интеллектуальной обслугой новых «хозяев жизни»: ведь в условиях криминально-кланового капитализма «демократическими правами и свободами» пользуются в основном лишь лидеры криминально-государственных кланов.

Демагогические попытки представить нынешнюю криминально-клановую Россию «государством с рыночной экономикой, находящемся на пути демократических преобразований» вызывают уже понимающую усмешку даже у самых малообразованных слоёв общества. Ведь как заметил ещё Ф. Энгельс – если даже сапожную щётку причислить к разряду млекопитающих, у неё не вырастут молочные железы.

В настоящее время о формировании подлинной элиты российского общества, озабоченной прежде всего, как это и свойственно настоящей элите, интересами общества и государства, не идёт и речи: в условиях сложившегося в России усилиями «демократических реформаторов» криминально-кланового капитализма политическая псевдоэлита, представляющая собой лидеров криминально-государственных кланов, заинтересована лишь в собственном воспроизводстве – формирование подлинной элиты общества её мало интересует. Однако подобного рода социально-политические системы крайне нежизнеспособны и существовать сколько-нибудь продолжительное время не могут.

Но здесь есть и другой аспект: уж если даже «тишайших туркменов» организованная преступность толкнула на применение по отношению к ней столь жёстких мер, то, что тогда говорить об «удалых русских». Если нынешние российские власти своей борьбой лишь на словах и полной бездеятельностью на деле, в конце концов «к топору позовут Русь» - мало никому не покажется: «русский бунт, бессмысленный, беспощадный» в XX веке неоднократно приводил к полному уничтожению правящей политической элиты, а «что день грядущий нам готовит», станет ясно в ближайшие месяцы.

Время разбрасывать камни явно подходит к концу, наступает время собирать камни. Однако «собирают камни», как правило, совсем не те деятели, которые их «разбрасывали», не зря ведь говорится, что всякая революция пожирает своих детей. Впрочем, за годы нынешних «революционных преобразований» все уже привыкли, что вчерашние «хозяева жизни» в одночасье могут стать «клиентами» Бутырки, Матросской Тишины и т. д., как говорится – иных уж нет, а те далече. В кризисные эпохи у государственного руля должны находиться деятели, масштаб личности которых соответствует масштабу тех задач, которые стоят перед страной.

Время двусмысленных, половинчатых решений – безвозвратно уходит в прошлое. Криминально-клановый капитализм необходимо отправить на свалку истории. В России следует установить наш «русский строй», в основу которого должна быть положена идеология «революционного консерватизма» - «четвёртая политическая теория», идущая на смену основным идеологическим парадигмам эпохи модерна – коммунизму, фашизму и либерализму.