Новая площадка сетевой войны

После того, как сетевая операция США против России в Чечне была подморожена ценной колоссальных усилий Кремля и огромных жертв со стороны российского общества, новым объектом пристального внимания Запада стала вторая часть бывшей Чечено-Ингушской ССР, а именно Ингушетия, населенная, так же как и Чечня, вайнахами – по сути кровными братьями нохчи. Дело совершенно не в этнических пристрастиях западных стратегов, просто с точки зрения геополитики Кавказа Ингушетия занимает то же самое стратегическое положение, что и Чечня.

Разница заключается лишь в разных граничных условиях и предпосылках формирования сетевого кода следующей фазы сетевой войны на Северном Кавказе. В принципе, Ингушетия по совокупности параметров имеет все шансы стать второй Чечней в плане ведения сетевой войны. Надо лишь грамотно подготовить и разогреть ситуацию.

Подготовка Ингушетии к сетевой войне началась с т. н. «Ингушского рейда» смешанной группы террористов летом 2004 года, сопровождавшегося захватом зданий силовых ведомств. К концу лета 2007 ситуация начала развиваться стремительнее, причем теперь уже разжиганием общественного недовольства властями республики. Для начала в станице Орджоникидзевская были убиты трое цыган, затем в Назрани были убиты главврач станции переливания крови и милиционер. Вскоре в Карабулаке расстреляли семью русской учительницы. Чуть ранее в станице Орджоникидзевская было совершено жестокое убийство еще одной учительницы и ее детей, а через два дня после убийства, во время ее похорон, на кладбище прогремел взрыв, из-за чего пострадали 11 человек.

Казалось бы, совершенно разрозненные эпизоды, вполне свойственные для любого региона – везде убивают. Однако, не везде убивают так бессмысленно, «ни за что». Частота и жестокость совершенных деяний вызывает страх, панику и напряженность в обществе. В таком состоянии люди начинают искать виноватых, обвинять кого попало, изливать агрессию на первых встречных, соседей, друзей, что в свою очередь провоцирует новые конфликты.

Начинается цепная реакция ненависти, и если власти в этой ситуации теряются, общая напряженность и истерия имеет все шансы выплеснуться и за пределы региона - на соседние республики, на другие этносы. В данном случае речь идет о «сетевом» эффекте дестабилизации, когда ненависть и неприязнь «прокачивается по сети», от родственника к родственнику, от соседа к соседу, от ингуша к осетину, разрастается в геометрической прогрессии, и с каждым шагом лавину вражды и неприязни становится остановить все труднее. Регион превращается в проблемный, конфликтный, «горячий».

В последнее время власти стали догадываться о том, что что-то здесь принципиально «не так». Однако, о выявлении вражеских сетей речи пока не идет. Все ограничивается предположениями в духе того, что сделал сразу после серии убийств тогдашний полпред президента в ЮФО Дмитрий Козак, заявив, что «убийства в Ингушетии носят политический характер». Описывая ситуацию в Ингушетии, Козак констатировал, что «мы фактически живем в ситуации контртеррористической операции». По его мнению, «нас пытаются таким образом склонить к определенным решениям».

Эти заявления, по сути, являются констатацией успешности втягивания Ингушетии в сетевую войну. Признание этого и есть первый и основной результат операции базовых эффектов. Сетевая операция начата. «Определенным» решением может стать беспорядочный ответный террор властей в отношении кого попало. А может – осмысленная сетевая стратегия. «Что за силы пытаются дестабилизировать обстановку в регионе?» – задаются вопросом власти Ингушетии.

Все более очевидным становится жесткий сценарий, который Запад планирует реализовать в отношении России. Нынешняя российская политическая элита доказала свою способность мобилизоваться и предотвратить любые возможные тенденции, связанные с попытками осуществления «цветной» революции, попытками сменить власть в России путем «оранжевого переворота».

Западным стратегам и нашим геополитическим противникам стало очевидно, что по сценарию Украины, Грузии, Киргизии и других стран СНГ в России сместить власть не получится. Поэтому и пошли в ход все более жесткие методы. И очевидно, что наиболее эффективным из них, вслед за «оранжевыми революциями», является разжигание межнациональной розни.

Россия – это не моноэтническое государство. Основной болевой точкой, против которой властью еще не выработан иммунитет и противоядие, как раз являются межнациональные конфликты. Попытки реализовать эту стратегию налицо.

Серия убийств в Ингушетии последовала сразу за провокационным роликом с отрезанием головы, растиражированным в Интернете, взрывом поезда Москва-Петербург, публичными заявлениями известного «яблочника» Митрохина о том, что это якобы осетинские власти провоцируют убийства ингушей. Все это – убийства, провокации, призывы и попытки разжечь межнациональный конфликт представителями «пятой колонны» – есть ни что иное, как фазы сетевой войны.

Чем дальше, тем больше усилия, прилагаемые к тому, чтобы максимально обострить замороженные межнациональные конфликты, разжечь максимальное количество новых межэтнических конфликтов, в первую очередь на территории ЮФО, будут носить системный характер. Именно в ситуации дестабилизации воспользоваться рычагами давления на власть, которая, по мнению западных стратегов, должна растеряться, опустить руки и впасть в панику, становится гораздо проще. А затем, под этим предлогом, «под шумок», попытаться сместить существующий режим.

Основная цель сетевой операции – это общественное мнение. Западу необходимо сформировать общественное мнение населения России таким образом, чтобы у него начало возникать стойкое ощущение – российская власть не контролирует ситуацию. Не исключено, что в будущем Запад дойдет до прямых ударов по территории России. Нельзя себя тешить иллюзией, что Америка не сделает этот шаг. Однако, пока что реализуется именно сетевой вариант, формирование нужного сетевого кода.

Для выхода из сложившейся ситуации, конечно же, необходимо применять стандартные методы: пресекать откровенно подрывную деятельность, более пристально приглядываться к неправительственным структурам, которые сегодня действуют в ЮФО, к действиям либералов и «правозащитников». Мы все время пытаемся церемониться, заигрывать, как-то их уговаривать, но времени уже нет, надо действовать максимально жестко.

Необходимо разработать принципы российской национальной политики в новых условиях, в обстоятельствах мобилизации, усиления роли государства, усиления власти. Национальной политикой в России уже давно никто не занимается, в следствии чего она пришла в полный упадок. Этнологические, межрелигиозные, межнациональные вопросы надо поставить на государственный уровень контроля. Национальная стратегия должна быть разработана в кратчайшие сроки. Однако, главным и ключевым элементом реакции на агрессию Запада в адрес России является выработка ответной сетевой стратегии. Без этого все усилия тщетны.