Плохому не научим

В то время как в сфере международных отношений набирает обороты борьба интересов России и США, в самих этих странах параллельно обостряется внутренняя борьба элитных групп и центров идеологического влияния. Особенно четкое размежевание между соответствующими группами происходит именно сейчас – в напряженный и ответственный момент истории, когда каждый следующий шаг сопряжен с нелегким выбором, и последствия этих выборов простираются далеко в будущее.

Тема противостояния умеренно-демократической и неоконсервативной группировок в США освещалась нами не раз. Напомним лишь, что версия, согласно которой ответственность за действия Грузии и воспоследовавший кризис на Кавказе несут именно американские неоконсы, стала в последнее время весьма популярна и озвучивается не только представителями экспертного сообщества России, но и непосредственно самим Владимиром Путиным.

Теперь же речь пойдет не о США, а о самой России, где в свете последних событий полярность умеренно-прозападной и евразийско-антиамериканской тенденций политического мышления усугубилась как никогда прежде со времен печальных событий 1993 года. Соответствующее размежевание позиций мы можем обнаружить не только в экспертном сообществе, но и в высших эшелонах государственной власти России.

Что касается последних, то тенденции национализма, антиамериканизма и так называемые имперские амбиции люди Запада небезосновательно усматривают в поведении российских «силовиков», то есть высших чиновников силовых министерств и ведомств, не утративших преемственности традиционного державнического подхода к решению стратегических вопросов. Естественно, с точки зрения поборников однополярных амбиций США данный элемент российской политической системы является воплощением чистого зла.

Имеют эти тенденции и соответствующе интеллектуальное обеспечение. Не удивительно, что в столь ответственный для истории российско-американских отношений момент СМИ Запада проявляют законный интерес к этому явлению. Не секрет, что спайка соответствующих интеллектуальных инициатив с центрами принятия государственных решений в России гораздо слабее, чем в США, где производство и освоение экспертной информации поставлено на поток. Однако, как раз сейчас развитие соответствующего направления в России обещает стать не менее перспективным, чем на Западе.

Одним из влиятельнейших и образованнейших представителей консервативного лагеря российского экспертного сообщества является основатель российской геополитической школы, глава Международного Евразийского Движения, профессор Александр Дугин. Интервью господина Дугина одному из ведущих американских изданий «Los Angeles Times» опубликовано в первых числах сентября. И, конечно, добрая часть беседы касалась российско-грузинского военного конфликта и его геополитической подоплеки, а также актуальной специфики и перспектив российско-американских отношений.

«Я - твердый сторонник многополярного мира», - заявил лидер евразийцев в ответ на вопрос корреспондента о месте России в мире и ее позиции по отношению к Западу. – «Думаю, притязания США на статус единственного полюса абсолютно ошибочны, аморальны, и неприемлемы для других основных центров влияния. Мы выступаем за создание большого пространства, нескольких больших пространств вместо единственного центра принятия решений - американского. На наш взгляд, Россия должна идти в авангарде этого процесса».

Сегодня, после того, как президент России Дмитрий Медведев обозначил многополярность в качестве одного из основных приоритетов своей внешней политики, эти слова звучат вполне естественно. Но не стоит забывать, что именно Дугин с начала 90-х годов занимался разработкой тем геополитического противостояния и системного ответа на американский проект монополярной глобализации. То, что можно назвать контр-глобализмом, то есть установка на многополярную глобализацию, формирование нескольких самостоятельных во всех отношениях «больших пространств», является тем трендом в международной политике, который утвердился именно благодаря Дугину. И тот факт, что на языке этих формул заговорила верховная российская власть, недвусмысленно говорит о ее позициях, уверенно смещающихся «вправо».

Шаг российского руководства по признанию независимости Абхазии и Южной Осетии если и не был совсем неожиданным, то, по крайней мере, вызвал много вопросов на Западе. В каком-то смысле ситуацию с кавказскими республиками можно описать как «косовский прецедент в действии». Не значил ли это, что Россия поддерживает тенденции на преобладание права на самоопределение над принципом территориальной целостности государств? Александр Дугин, как знаток политической стихии убежден, что политику делают не абстрактные принципы, а конкретные интересы. Комментируя поступок российского руководства, он не считает нужным скрывать истинной суровой природы политического процесса.

«Это не означает, что отныне мы начнем автоматически признавать все сепаратистские регионы», - говорит Дугин. – «Ни в коем случае. Мы будем признавать те сепаратистские регионы, что в геополитическом плане будут на нашей стороне - или на стороне наших друзей - и против Соединенных Штатов. Именно США показали нам пример этой «двойной морали». Они признали проамериканское Косово, и не признают антиамериканские, пророссийские Южную Осетию и Абхазию. Они не признают территориальную целостность Сербии, но выступают за территориальную целостность Грузии».

Говоря о проекте многополярного мира и широко понимаемом евразийстве, профессор Дугин имеет в виду углубленное стратегическое партнерство крупнейших политических центров на континенте. Сегодня, во многом благодаря усилиям США и их союзников, такое сотрудничество затруднено. Однако, перспективы его поистине грандиозны. Если хотя бы два из государств, с которыми США ведут сейчас стратегическую борьбу по одиночке, объединят свои усилия, все американское влияние на континенте тут же обратится в ничто. В качестве первого кандидата в такие союзники Дугин видит Иран – настоящее бельмо на глазу Вашингтона, единственное государство, системно противостоящее американской стратегии на Ближнем Востоке.

«Я считаю, что Тегеран может и должен быть союзником России», - убежден геополитик. – «Сотрудничая с Ираном, поставляя ему оружие, разрабатывая ресурсы и обеспечивая базу для транспортировки евразийских и иранских сырьевых ресурсов, объединяя усилия в стратегической, военной, экономической и энергетической сферах, мы можем стать силой, реально влияющей на всю обстановку на Ближнем Востоке. Прозападные силы здесь, в российском правительстве, настаивали: фундаменталистский Иран может рано или поздно развязать против нас агрессию. Но это была антииранская пропаганда, распространявшаяся проамериканскими, прозападными силами в Москве».

Важно обратить внимание, что профессор Дугин, отвечая на вопросы американского издания, часто говорит «мы», имея в виду российское руководство как все более уверенного выразителя чаяний патриотов-державников и противников либерально-демократического пути развития по западному образцу. И это «мы», безусловно, является фундаментальным знаком. После того, как многолетние неуверенные поползновения российского руководства наконец-то обернулись реальными акциями по отстаиванию стратегических интересов России, дистанция между интеллектуалами-консерваторами и официальной властью все более сокращается.

Пропасть, зиявшая в 90-е годы, ныне проходима в обоих направлениях, и между властителями дум и держателями материальной власти заходили живые токи. Власть прислушивается к теоретикам геополитического триумфа России, а рядовые граждане живо реагируют на поведение власти, прямодушно приветствуя ее инициативы. Такого наша страна не видела давно. Общество в полном смысле этого слова ожило. Пациент, которого заграничные врачи уже было собрались разобрать на органы, дает понять, что он скорее жив, чем мертв, и отнюдь не намерен давать согласия на утилизацию.

Западу еще предстоит крепко задуматься, что делать с этой неожиданно воспрянувшей Россией. А вот Александру Дугину, который непрерывно думал об этом все последние десятилетия, остается только радоваться и готовиться к новым схваткам в новом качестве, с этим драгоценным «мы» на устах.