Казус Мьянмы

14 декабря 2016 года функционер так называемого «Совета муфтиев России», настоятель Соборной мечети Москвы Ильдар Аляутдинов сделал громкое заявление о якобы имеющем место угнетении мусульман Мьянмы. «Мы с ужасом наблюдаем массовое угнетение мусульман и требуем, чтобы на защиту жителей Мьянмы встало их государство, на территории которого традиционно проживает мусульманская умма» - говорится, в частности, в этом обращении. Обращение весьма популистское, так как сотрудники СМР и сам Ильдар Аляутдинов не потрудились даже попытаться вникнуть в корни конфликта.

А между тем, происходящее действительно стало обычным делом на Мьянме. Это государство Юго-Восточной Азии имеет общую границу с Китаем, Лаосом, Таиландом, Индией и Бангладеш. В основном из Бангладеш, с населением 170 млн человек, мусульмане незаконно переселяются в преимущественно буддистскую Мьянму с населением 55 млн человек. Народность, именующая себя рохинджа, начали переселение уже много лет назад. Эти люди захватили земли в штате Ракхайн (Аракан), священной для мьянманцев земле, колыбели бирманской нации. Обосновались, но не ассимилировались. Более того, они создавали множество проблем с криминалом для местного населения. Но — обо всем по порядку.

Начать анализ ситуации необходимо с того, что традиционные мусульмане Мьянмы, - индусы-малабары, бенгальцы, мусульмане-китайцы, мусульмане-бирманцы, проживали и проживают на всей территории Мьянмы, фактически не создавая никаких закрытых анклавов и групп. Они никогда не создавали никому проблем. У местных буддистов был опыт добрососедского сосуществования с ними на протяжении многих десятилетий, поэтому, несмотря на мелкие эксцессы, дело редко доходило до масштабных конфликтов.

Но с рохинджа — получилась совсем другая история. Несколько поколений назад они нелегально проникли на территорию Мьянмы. Разумеется, властям было необходимо принять радикальные меры и выдворить чужаков не-граждан прочь из страны. Но к власти пришла "Национальная лига за демократию" во главе с нобелевским лауреатом Аун Сан Су Чжи, и официальная формулировка была немедленно скорректирована. Вместо «бенгальцев» и «рохинджа», стали говорить «мусульмане, проживающие в араканской области». После этого все эти рохинджа-мусульмане начали считать себя народом Мьянмы и претендовать на гражданство.

Власти не признавали их гражданами. Только в корне неверно утверждать, что делалось это из-за религиозных или этнических предрассудков. Огромное количество рохинджа перебежал из Бангладеш по причине проблем с законом. Встречались там убийцы, бандиты, рэкетиры. Так появились на свет страшные криминальные анклавы, которыми руководили сбежавшие из соседнего государства исламисты-радикалы и матерые преступники. Рохинджа отличаются высокой рождаемостью — в каждой семье по 5-10 детей. Это привело к быстрому росту числа переселенцев и омолаживанию преступной среды. Граждане страны, оказавшись в таких сложных условиях, были вынуждены принимать ответные меры, так как правительство явно не справлялось с ситуацией. Так начала возрастать напряженность, которая привела к серьезному обострению ситуации. В 2012 году процесс окончательно вышел из-под контроля. Летом и осенью в вооружённых столкновениях в Ракхайне между буддистами и мусульманами погибло более ста человек. Более 5300 домов и культовых сооружений были разрушены. В штате было введено чрезвычайное положение. Но конфликт начал стремительно распространяться по всей Мьянме. Весной 2013 года погромы переместились с западной части страны в ее центр. В марте беспорядки начались в городе Мейтхила. 23 июня 2016 года конфликт вспыхнул в провинции Пегу, 1 июля — в Хпаканте. И это был страшный удар по традиционной умме Мьянмы: недовольство банд-формированиями рохинджа экстраполировалось на мусульман в целом.

Мусульмане оказались одной из сторон конфликта. Но рассматривать беспорядки в Мьянме, как межрелигиозные, абсолютно некорректно. Значительное увеличение численности беженцев из Бангладеш и захват ими земель происходит и сейчас. Они море и заселяются в исторической области Аракан. Появление этих людей никак не радует местное население. Не имеет никакого значения, мусульмане они или представители иной религии или культуры. Мьянма — это сложный конгломерат народностей, но всех их объединяет общая бирманская история и государственность. Рохинджа выпадают из этой системы общностей, так как являются захватчиками и пришельцами. Именно в этом зерно конфликта, в результате которого гибнут как мусульмане, так и буддисты.

Однако, в мировых СМИ звучит тема исключительно пострадавших мусульман, и ничего не говорится о буддистах. Такая односторонность в освещении конфликта поставила настоящих граждан Мьянмы, вне зависимости от вероисповедания, в фактически осадное положение со стороны банд-формирований.

Таким образом, освещение в ведущих мировых СМИ беспорядков в Мьянме трудно назвать объективным, публикации ориентированы на многочисленную исламскую аудиторию и имеют под собой цель дестабилизации обстановки в регионе. Следует понимать и то, что в штате Ракхайн мусульман было убито не намного больше, чем буддистов, а по числу разрушенных и сожжённых домов стороны примерно равны. Не было никакой резни «мирных и беззащитных мусульман», был конфликт, в котором почти в равной степени отличились обе стороны. Но у буддистов нет своей Al Jazeera и подобных ей рейтинговых телестанций общемирового уровня, чтобы сообщить об этом.

Что же касается заявление Ильдара Аляутдинова, то здесь мы видим, что он, как впрочем и весь Совет Муфтиев, ставит права мусульман выше прав полноправных граждан страны. Разумеется, заявление имеет провокационный характер, так как фактически признает правоту за преступными анклавами только по той причине, что они являются мусульманами. Нам нужно хорошо изучить пример Мьянмы и задуматься самим об ужесточении внутренней политики, что бы не приобрести подобный печальный опыт.

Танай Чолханов  

• Тихо и незаметно: способы ведения информационной войны
• Цивилизационный суверенитет без границ
• На страже Хартленда
• Саммит АТЭС: КНР - о приобретениях, США - об угрозах
• Придать контргегемонистский импульс