ЕВРАЗИЯ - Рамзан Кадыров все правильно сделал, или хватит кормить болтунов

Не так давно тема пребывания главы Чеченской республики Рамзана Кадырова у власти вошла в топ обсуждения российского политологического сообщества. Особенно интенсивно она стала раскручиваться в привязке к ситуации марта 2016 года, когда должен закончится очередной срок нахождения Рамзана Кадырова на должности главы Чеченской Республики. Стали появляться многочисленные комментарии, статьи и даже «доклады», посвящённые как оценкам деятельности Рамзана Кадырова за последние годы, так и перспективам его дальнейшей политической судьбы. Но уже сейчас понятно, что всё множество негативных оценок «феномена» Кадырова выстраивается вокруг нескольких основных тезисов. Попробуем проанализировать их обоснованность и состоятельность.

«Угроза национальной безопасности»

Один из главных, наиболее ярких, по мнению критиков Кадырова тезисов базируется на том, что сама Чеченская Республика в её нынешнем виде, и особенно выстроенная там вертикаль власти представляет угрозу национальной безопасности России. Это главный, своего рода - базовый посыл всех критиков Кадырова.

Оценивать состоятельность данного тезиса нельзя в отрыве от предыдущего этапа событий, происходивших на территории данного субъекта федерации. Одно дело - спокойный, «типовой» регион РФ, в котором «вдруг» возникла некая «вертикаль власти», создающая силовой дисбаланс, и совсем другое дело Чечня с её двумя войнами, внутренней смутой и разрушением экономики и инфраструктуры. Не следует забывать, что не так давно Россия вообще стояла перед возможностью потерять Чечню в принципе - как субъект федерации, - несмотря на огромные военные усилия, которые были предприняты по её сохранению. Это и было самой главной «угрозой национальной безопасности» для России, которая могла спровоцировать дальнейшее отпадение регионов по «принципу домино», на что и рассчитывали американские стратеги, инициировавшие, что уже ни для кого сегодня не является секретом, данный конфликт.

Переломный момент наступил тогда, когда произошла так называемая «чеченизация конфликта», и ныне покойный первый президент Чеченской республики, а на тот момент верховный муфтий Чечни Ахмат-хаджи Кадыров сделал противостояние с ваххабитским влиянием внутренним делом чеченского народа. По сути, он перенёс ситуацию на другой уровень - с глобального геополитического противостояния ради отторжения Чечни в пользу Запада на уровень внутреннего противостояния между традиционными чеченцами и ваххабитским влиянием, привнесённым извне. Тем самым он стремительно снизил степень эскалации конфликта и в итоге сохранил Чечню в составе России.

Нынешний глава республики Рамзан Кадыров является последовательным продолжателем линии Ахмат-хаджи Кадырова, абсолютно преданным российской государственности, российской власти, и лично Владимиру Путину. Поэтому, что касается оценки сложившегося там режима, - это есть следствие некой пожарной формы сохранения Чечни в составе России и перевода её в мирное русло, что само по себе процесс довольно долгий и трудоёмкий. А учитывая существовавший накал противостояния, этот процесс пока ещё до конца не завершён. Но главное, что завещал герой России Ахмат-хаджи Кадыров своему сыну - Чечня, неотъемлемая часть России, а отстаивание государственных или как часто на западный манер говорят «национальных» интересов российского государства отныне - главная миссия Рамзана Кадырова, ради которой он, как и его отец, как и любой русский патриот, готов сложить свою жизнь. Пока Рамзан Кадыров у власти - Чечня стоит на страже государственных интересов России, её «национальной безопасности».

«Чеченская республика - государство в государстве»

Следующий тезис критиков Кадырова как бы вытекает из предыдущего и заключается в том, что «Чеченская республика - это государство в государстве». Да, это утверждение является некой данностью. Но данностью, относящейся не к особенностям сложившейся в Чечне ситуации, а, в принципе, особенностью нынешнего российского федерального устройства, или, о чём не так давно говорил президент Владимир Путин в общении с научной общественностью, «миной замедленного действия». Такова, действительно, специфика модели российской государственности, заложенной ещё Владимиром Лениным в момент основания Союза Советских Социалистических Республик в 1922 году.

Да, наше государство состоит из «государств», то есть из так называемых «национальных республик», которые, по сути, являются национальными государствами - national state - по международной классификации, с большим количеством атрибутов суверенитета. Об этом много сказано в течение последних лет - сама форма «национальной республики» есть наследие марксистской модели устройства нашего государства как некоего союза пролетарских государств. В этом, собственно, и заключалась идея Ленина - открыть дорогу вступлению новых пролетарских государств в созданный Союз Советских Социалистических Республик, что должно было сделать процесс совершения пролетарских революций и объединения появившихся на месте буржуазных государств новых пролетарских государств перманентным. Отсюда тезис - «Пролетарии всех стран - объединяйтесь».

Этот ленинский подход противостоял идее Иосифа Сталина, который настаивал на формировании советского государства на основе принципа автономий. То есть, на сложении его из неких органических, этнокультурных субъектов, не наделённых при этом политическими функциями и атрибутами суверенитета, какими наделена национальная республика. Сталинский подход отвечал сохранению целостности многообразия идентичностей народов России, но противоречил включению в новый Союз европейских государств, которые на тот момент уже находились в статусе национальных государств - республик, на что и указывал Ленин в качестве главного аргумента.

После смерти Ленина Сталин отказался от идеи «перманентной революции», сделав ставку на «построение социализма в отдельно взятой стране», но при этом, номинально сохранив ленинскую модель государственного устройства, скрепив её партией, которая встала над законом. Именно поэтому национальные республики, движущиеся по пути складывания полноценной государственности и кристаллизации суверенитета - «это мина замедленного действия», заложенная ещё Лениным под здание российской государственности.

Сегодня из таких потенциальных государств и состоит Россия. Но это относится не только к Чечне, но и к Татарстану, Башкортостану, Калмыкии, Якутии, и ко всем остальным национальным республикам, из которых, по ленинским лекалам и сложена Российская Федерация. Отказ от национально-политической формы в пользу этнокультурных автономий - есть процесс реформирования федерального устройства Российской Федерации в сторону предотвращения её распада. И первым шагом на этом пути стал отказ от статуса «президент республики», инициатором которого как раз и выступил Рамзан Кадыров.

По сути, Кадыров - один из тех, кто подталкивает федеральные власти к реформированию российской государственности - переходу от ленинской марксистской модели, которая в отсутствие марксизма в качестве идеологической основы окончательно потерла смысл, к модели стратегического единства многообразия идентичностей, народов, то есть к традиционному государству. Как раз именно Кадыров движется в направлении предотвращения распада России на отдельные государства (чего хотели добиться западные стратеги, инициировав проект создания и последующего отделения Чеченской республики Ичкерия - ЧРИ от России), восстанавливая традиционную форму тейпово-тукхумного социального устройства чеченского народа. А это есть прямая реализация принципа автономий - создания государства на основе стратегического объединения традиционных социальных моделей, без придания им политических форм и атрибутов.

Таким образом, обвинение Кадырова в том, что он усугубляет процесс эскалации некой квазигосударственности внутри российского государства, есть ни что иное, как проявление крайней некомпетентности и предвзятости, вытекающей из враждебного настроя лично к Кадырову со стороны той либеральной «пятой колонны», антигосударственный настрой которой он активно изобличает.

Чеченская республика - «Исламское государство»

Следующий тезис, который, по замыслу противников Кадырова, должен ударить по его легитимности, заключается в том, что именно Кадыров активнее других развивает ислам, а раз «Чеченская республика - это государство в государстве», что вытекает из тезиса предыдущего, то, следовательно, следите за руками - Чеченская республика сопоставима с «Исламским государством». А «Исламское государство» - это и есть ИГИЛ.

Действительно, ислам имеет огромное влияние на развитие чеченского общества, и это является достоверным фактом. Но с одной оговоркой, которая, впрочем, всё меняет. В Чечне ислам традиционный, а именно, суфийская версия сунизма, структурно базирующаяся на так называемых суфийских братствах, вирдах, которые являются органичной составляющей тейпово-тукумной системы, пронесённой чеченским народом через века и представляющей собой наследие первых предков, от которых и произошёл весь чеченский народ.

Чеченский суфизм - это крайне традиционная форма ислама, полностью противоречащая по своей сути выхолощенным ваххабитским и салафитским - облегчённым, поверхностным версиям ислама, который представляет собой, по сути, исламский протестантизм. Ваххабиты, салафиты, ихваны - суть явление, которое обозначается понятием «исламизм», - то есть, политический ислам, повсюду в мире поставленный сегодня на службу американским, в частности, и западным в целом интересам. То есть, это и не ислам, по сути, но некий исламистский суррогат на службе США.

Таким образом, чеченский ислам и прозападный, иизуитски изощрённо названный «фундаментальным», хотя по факту являющийся наиболее поверхностным «исламизм» - это два абсолютно противоположных направления. Данное уточнение полностью переворачивает оценку происходящего в Чечне. Традиционный чеченский ислам - это то, что в корне противостоит салафизму, ваххабизму, ихванству и, таким образом, западному влиянию во всех его проявлениях, как в Чечне, где ваххабиты и салафиты строго вне закона, вплоть до физического уничтожения, так и по всему Северному Кавказу.

Суфизм древнего чеченского народа, ведущего своё происхождение непосредственно от Ноя - нохчо - народ Ноя - это полный антипод ИГИЛ по своей онтологии, по своей сути, и, как следствие, по своей геополитической ориентации. Не даром, как ваххабиты, так и сторонники прозападного буржуазного проекта ЧРИ в обеих чеченских кампаниях боролись с влиянием именно чеченских суфийских вирдов, искореняя то, что в традиционном исламе определяется понятием адат.

Именно такую, традиционную версию ислама отстаивал Ахмат-хаджи Кадыров, будучи верховным муфтием и лидером Чечни, противопоставляя его ваххабитским новшествам, привнесённым из некоторых, присягнувших на верность США, стран арабского мира. Именно хранить и приумножать чеченскую изначальную традицию - адат, и суфийскую традиционную для чеченцев-нохчи - версию ислама и завещал своему сыну Ахмат-хаджи. Поэтому предъявлять сегодня Рамзану Кадырову - политическому и духовному преемнику своего отца, как и чеченцам в целом, те же претензии, что предъявляются американской исламистской сети ИГИЛ, - это расписаться в полной некомпетентности и непонимании как самой сути традиционного чеченского ислама, так и вообще происходящих в Чечне процессов. Это всё равно, что объявить пособником ИГИЛ Российские Военно-космические Силы и лично Владимира Путина, а Россию в целом назвать рассадником исламизма.

Армия Чечни - за или против российской государственности?

Дальше - больше, если уж упоминать ИГИЛ как главную военную угрозу, с которой борется Россия в Сирии, то почему бы не намекнуть на то, что такую угрозу может представлять армия Чечни, тем более, если это может способствовать дискредитации Кадырова. Разные источники приводят различные цифры предполагаемой численности армии Чечни, которая предана лично Кадырову - от 30 до 40 тысяч человек. И это, что должно вызывать особый ужас, наиболее боеспособная часть. Угроза, вытекающая из этого, заключается, по мнению критиков в том, что если политическая ситуация изменится, а на Чечню, в связи с экономическим кризисом, будет выделяться меньше денег, то в случае изменения социальной и экономической ситуации вся эта армия может повернуться уже против российской государственности.

Здесь следует учитывать, что большинство этих людей, входящих в так называемую «армию Чечни», ещё не так давно с оружием в руках воевали против российской государственности. За отделение Чечни и в принципе, что являлось неизбежным следствием американской стратегии - за отделение Северного Кавказа от России - что неизбежно стало бы следствием выделения ЧРИ. Все эти люди, которые сегодня преданно служат российским интересам, и перешли на сторону российского государства под личные гарантии сначала Ахмат-хаджи Кадырова, а затем Рамзана Кадырова, могли бы продолжать воевать против федеральных сил. Тогда та ситуация, которую мы наблюдаем сегодня в Сирии, могла бы не за полторы тысячи километров от нас происходить, а у нас под боком, на Северном Кавказе.

Неизвестно, как бы чувствовала себя сегодня российская государственность, если бы усилиями Рамзана Кадырова эти люди не были встроены в систему российской безопасности, и не представляли сегодня костяк элитных спецподразделений, которые способны выполнить приказ любой сложности. Возможно, кто-то из них пополнил бы ряды ИГИЛ. Но сегодня они одни из тех, кто ИГИЛ противостоит. Именно о своей готовности выполнить любой приказ постоянно говорит Рамзан Кадыров, сравнивая себя с «пехотинцем Путина», выражая личную преданность главе России, и отмечая при этом, что для выполнения задачи любой сложности ему ничего не требуется, так как все возможности, все силы, средства, экипировка, внутренняя моральная и волевая готовность и так имеется в наличии у тех, хорошо обученных, хорошо подготовленных, трезвых, решительных людей, которые как раз и составляют эту самую армию из 30 или 40 тысяч человек.

В этой ситуации нужно просто правильно сформулировать задачу. Рамзан Кадыров не раз говорил о том, что чеченцы ждут, когда русские проснутся к великим свершениям, к тем действиям, которые Россия должна выполнить не только на Кавказе, но и за его пределами. И сам Кадыров, и армия так называемых «кадыровцев», как их часто обозначают в прессе, - это тот спецназ, тот передовой отряд российской государственности, который готов выступить в авангарде этих великих исторических, военно-политических свершений, перед которыми сегодня стоит нынешняя российская государственность.

В такой оптике наличие специализированного подразделения, хорошо экипированного и подготовленного, следует воспринимать как плюс. Но только в ситуации, когда российская государственность не разлагается, на чём настаивают либералы, настойчиво затягивая Россию обратно в 1990-е, а возвращается на историческую арену в качестве сильного геополитического и военно-политического субъекта. Тогда акценты меняются, и то, что в ситуации либерального разложения и слабости представляет угрозу, становится силой в случае геополитического наступления и утверждения принципов русской справедливости там, где этого ждут нарды и государства, стонущие от американского вероломства.

Однако, не стоит забывать и об угрозах для страны, возможных в случае изменения политической или даже экономической ситуации. Ситуация, в которой, при сохранении нынешнего статус-кво, при уменьшении финансирования, при отсутствии тенденций по трансформированию Северного Кавказа из пространства, состоящего из национальных республик, в пространство, состоящее из традиционных народов и этносов, вследствие чего мы можем потерять Северный Кавказ - вполне возможна. Об угрозах такого сценария говорится в докладе «Северный Кавказ: Русский фактор».

Кадыров нужен на острие политических процессов, а не в ситуации нынешнего Северного Кавказа. И позиция главы Чеченской Республики в нынешней ситуации для него, конечно, возможна, но уже недостаточна.

Но как раз таки Кадыров и те люди, которые под его личные гарантии присягнули российской государственности, - это последняя сила, которая повернётся против России даже в самой сложной ситуации. Но это возможно только в том случае, если Россия вновь встанет на либеральные рельсы, что мы наблюдали в 1990-х. Это произойдёт в том случае, если либералы и пособники Запада вновь займут властные позиции, что уже однажды чуть не привело Россию к гибели и распаду. Только в случае такого, апокалиптического для российской государственности, сценария можно предположить гипотетически, что Кадыров и люди, которые верны ему и российской государственности при Путине, вдруг будут выступать против российской государственности на следующем историческом этапе.

Для того, чтобы настроить Кадырова - абсолютного государственника, лично преданного Путину, - против России - нужно очень сильно постараться. Нужно совершить такие чудовищные либеральные, прозападные и разрушительные для российской государственности реформы, которые поставят под удар не только целостность России, но и существование самого русского народа, а также всех остальных народов России, сохраняемых только в рамках нашей общей государственности. Только в случае такого катастрофического сценария можно предположить, что Кадыров и те, кто сегодня отстаивает интересы российской государственности на южных рубежах России, могут вновь повернуться против федерального центра. А это возможно только в случае, если либеральные адепты западного пути, всегда и последовательно разрушающие российскую государственность, в любой концентрации вновь окажутся представленными во власти.

«Большие деньги Чечни - хватит кормить Кавказ»

Критикуя Кадырова, особенно на уровне обывательских представлений, нельзя обойтись без популизма, самым ярким выражением которого является тезис о том, что Чечня находится на особом привилегированном положении по сравнению с другими регионами. Здесь наиболее часто припоминают фразу Кадырова о том, что Чечне деньги даёт Аллах, и прочие популистские формулы, сводящиеся, в итоге, к наиболее хлёсткому и провокационному - «хватит кормить Кавказ».

Если же погрузиться в детали, то выяснится, что утверждение о сверхъестественном финансировании Чечни является таким же очередным либеральным мифом. Едва заняв должность главы правительства Чеченской Республики, ещё даже не став главой самой республики, Рамзан Кадыров вынужден был с боем выбивать деньги у либерального блока российского правительства, лично общаясь с Грефом, Кудриным и другими представителями финансового блока, который в России, как известно, до сих пор представляет собой либеральное крыло. Уже тогда он пытался получить средства на элементарные нужды в тот момент, когда республика буквально лежала в руинах.

Бюджет всей Чеченской республики в тот период, - что является открытой информацией, отражённой во всех официальных документах, - составлял 9 млрд рублей, в ситуации, когда только зарплата бюджетников составляла порядка 7 млрд. Для сравнения, на реконструкцию Большого театра было выделено 50 млрд рублей. Что можно было сделать на два оставшихся миллиарда в республике, которая была полностью разрушена - промышленность, инфраструктура, жилой фонд, дороги, всё, что составляло основу экономики до первой и второй чеченских кампаний, - почти полностью было выведено из строя.

В такой ситуации можно было либо погрузиться в бесконечные тяжбы по выколачиванию средств из либерального блока правительства, либо предпринять экстраординарные меры по скорейшему восстановлению экономики. В итоге огромные средства в республику были привлечены как раз именно из внебюджетных источников - под личные гарантии Кадырова со стороны инвесторов как российских, в том числе, представителей чеченского бизнес-сообщества, так и со стороны чеченской диаспоры, находящейся за пределами России, а также от других иностранных инвесторов. Значительная часть объектов, которые были построены за эти годы, по свидетельству участников этих процессов, - это как раз привлечённые под личные гарантии Кадырова средства; под обещания развития, стабильности и гарантии того, что это всё сохранится, не будет уничтожено, а будет приносить прибыль.

В итоге, только благодаря колоссальным личным усилиям Кадырова, всё, что было разрушено за 1990-е, было восстановлено. Чего не скажешь о других регионах, где и при наличии значительных средств никакого развития не происходит до сих пор. В Чечне же федеральные средства, в итоге составили как раз меньшую часть из того, что было привлечено в республику за эти годы. Поэтому иначе как провокацией в худшем случае, или мифом в лучшем случае, назвать ту кампанию, которая развёрнута либеральными СМИ против Кадырова, нельзя.

Особенно разрушительным для российской государственности, поборниками которой, якобы, выставляют себя критики Кадырова, является лозунг «хватит кормить Кавказ». Это чистая диверсия против российской государственности в прямом, а не в переносном смысле. Продвижение данного тезиса - есть самое деструктивное из возможных действий, инициированное либералами и их пособниками в СМИ, а так же либеральным блоком в правительстве Российской Федерации, принявшим, на протяжении многих последних лет, позицию саботажников, блокирующих всё, что связано с реальным развитием. В оценке экономических возможностей, как, впрочем, и в других областях, критиками Кадырова всё перевёрнуто с ног на голову, поэтому и расценивать данные процессы следует обратным образом.

Масштаб личности - «кадры решают всё»

Рамзан Кадыров - политик крайне популярный, как на Кавказе, так и в России, о чём свидетельствуют опросы ВЦИОМ. Как лидер мобилизационного периода он, конечно, весьма затребован не только в Чечне, но и на Кавказе в целом. И здесь следует сделать поправку на то, что Чечня только вступает в мирную жизнь. С момента окончания последней чеченской кампании номинально прошло шестнадцать лет, а если брать с момента отмены режима контртеррористической операции, то и того меньше.

В момент выхода из войны, конечно, нужен политик такого уровня, такой мобилизационной активности, как Рамзан Кадыров. Но его пассионарность, его внутренний настрой и решительность, уже, как ни странно, даже несколько чрезмерны для мирной Чечни. Сегодня ему вполне под силу задачи более высокого уровня, более сложные и важные для государства, нежели управление республикой, которая, по большому счёту, уже восстановлена. Недаром он и сам говорит о том, что готов создать и возглавить специальные подразделения для выполнения сложных военных задач за пределами России. Это его стихия, это его внутренняя готовность служить Отечеству, служить России. В Чечне же на сегодня, по большому счёту, уже нет возможности выполнять какие-то экстраординарные задачи: ваххабизм подавлен, враги государства и чеченского народа уничтожены либо интегрированы в действующие силовые структуры. И в принципе, Северный Кавказ на сегодня относительно стабилен и устойчив для того, чтобы в нём начинать какие-то силовые, решительные действия.

Рамзан Кадыров, безусловно, перерос эту ситуацию, поэтому, конечно, он хочет и готов выполнять задачи другого уровня. В этом смысле не только Чечня, но и Северный Кавказ в целом для него уже - пространство ограниченных возможностей. Он вполне может действовать на уровне Федерального центра, выполняя задачи, сопоставимые с теми, которые выполняют силовые структуры в Сирии в борьбе с ДАИШ, в других точках, где Россия борется с терроризмом и с влиянием глобального Запада. Кадыров нужен на острие политических процессов, а не в ситуации нынешнего Северного Кавказа. И позиция главы Чеченской Республики в нынешней ситуации для него, конечно, возможна, но уже недостаточна. В любом случае - Кадыров - человек государственный, и служение своему Отечеству - для него высший приоритет.