ЕВРАЗИЯ - Ваххабитский проект - «Кавказский халифат»

Так называемый Конгресс Ичкерии и Дагестана, объединявший дагестанские и чеченские джамаатские группы, на одном из своих заседаний принял решение о совершении государственного переворота в Дагестане и создании исламской республики. Перед ваххабитами была поставлена стратегическая задача насильственного захвата государственной власти в Дагестане, создания исламской интеграции с «Саудовской Аравией и Кувейтом и распространить ислам на весь мир ради спасения человечества от материального гнета, тирании и духовной пустоты».

Процесс образования в Дагестане и Чечне исламских обществ, а затем теократического государства, наподобие имамата Шамиля, начался сразу после Первой чеченской кампании (1994-1996). В Дагестане в Буйнакском районе в селах Карамахи, Чабанмахи, Чанкубе, Кадар была создана ваххабитская община, установившая шариатские порядки. При этом были разогнаны светские органы власти и учреждения. «Шариатскую республику» в кадарской зоне воглавлял эмир Джарулла, имеющий восьмиклассное образование. Эта образование несколько лет существовала вне республиканского и федерального правового поля. Представители власти Дагестана не могли проникнуть в эту зону без разрешения ваххабитов. Ее воздушное пространство охранялось двумя зенитными установками, которые могли сбить, судя по мнению экспертов, российский вертолет «Черная акула». Каждое село этой зоны представлял собой укрепленную военную крепость.

Замыслы ваххабитов выглядели как утопии, так как расходились с реальной ситуацией, имевшей место в Чечне и Дагестане. Представители традиционного ислама для ваххабитов являлись главным препятствием на пути достижения их стратегического замысла. Так называемые джамааты, ваххабитские группировки, создавались в Дагестане, Чечне, Ингушетии, Карачаево-Черкесии. Ваххабиты отличались от представителей традиционного ислама не только собственным пониманием ислама, но и внешним обликом: длинной бородой, укороченными или подвернутыми брюками. Своих жен и сестер они заставляли одеваться в соответствии с шариатом, носить паранджу. Эти культурные новшества в Чечне, где женщина никогда не скрывала свое лицо, находилась в более раскрепощенном положении, чем на Востоке, не получили поддержки.

Приняв активное участие в военных сражениях против российских войск, многие ваххабиты сразу после окончания первой войны начали занимать ключевые позиции в политических, религиозных и военных структурах Ичкерии. Они добивались новой исламизации «нечистых» мусульман, точнее, ваххабизации мусульман Северного Кавказа. Все шариатские суды, образованные вместо ликвидированных светских судов, в основном состояли из ваххабитов и придерживались их идей. Известно, что они финансировались не из бюджета Чечни, а из средств, поступающих из Саудовской Аравии. Идеология и практика, навязываемые ваххабитами, попытки надеть паранджу на чеченских женщин, не всегда справедливые приговоры, выносимые шариатскими судами, грубая борьба против продажи и употребления алкоголя, хищения нефтепродуктов, часто сопровождающаяся уничтожением спиртного, сожжением бензовозов, мини-заводов по перегонке нефти вызывали откровенное недовольство у населения.

Ваххабиты широко развернули не только религиозную, но и политическую деятельность, вовлекали в свои структуры безработную молодежь, призывали мусульман к джихаду против российских войск, дислоцируемых в Дагестане и к изгнанию русских с Кавказа. Лидеры ваххабизма обвиняли традиционное духовенства, придерживающееся умеренных религиозных и политических взглядов, суфийской идеологии, в сотрудничестве с советской и нынешней российской властью, нежелании отстаивать национальные и религиозные интересы мусульман региона.

Религиозно-политический радикализм ваххабитов вызывал тревогу и протест у приверженцев суфийских тарикатов, официального духовенства, которое пыталось идейно и политически противодействовать. В Чечне обострились противоречия между ваххабитами и последователями тариката кадирийа, обозначившиеся еще в 1995 году. Ваххабиты в Веденском районе предприняли попытку разрушить святыню зикристов - зиярат Хеди, матери Кунта-Хаджи. В ответ на это зикристы демонстрировали свою готовность отстоять эту святыню с оружием в руках. Решительность зикристов, самого многочисленного суфийского братства в Чечне, охладила намерение ваххабитов и предотвратило кровопролитие на религиозной почве.

Во время боевых действий в Чечне в 1995-1996 годах ваххабиты во главе с Хаттабом провели ряд успешных военных операций против федеральных военных подразделений, что усиливало их позицию среди боевиков. Такие открытые ваххабиты как Ислам Халимов, Мовлади Удугов и А. В. Хусаинов вошли в состав чеченского правительства. Хорошо организованные ваххабитские структуры оказались включенными в состав военных сил Ичкерии. Деятельность ваххабитов часто была сопряжена с преступлениями, а некоторые из них совершали похищения людей.

В начале 1998 года Дагестане появлялись листовки, распространяемые Штабом центрального фронта освобождения Дагестана, призывавших мусульман, изгонять российские войска с территории этой республики. Кроме того, эта экстремистская организация сообщала, что «муджахеды Кавказа объявляет о начале освобождения Кавказа от русских оккупантов - палачей народов!» Ваххабиты Дагестана заявляли, что «Кавказ должен быть Свободным и Великой Державой, которой Россия должна платить налоги за нанесенный ущерб со времен начала своей Империи». В своих обращениях к мусульманам они заявляли, что хотят освободить Дагестан от русских кафиров, чтобы они не командовали и чтобы не учили, как жить и как умирать, чтобы не забирали детей в свою армию. Надо признать, что в Дагестане было создано ваххабитское мини государство, в котором не действовали ни российские, ни дагестанские законы.

Во многих горных и плоскостных районах Дагестана были созданы вооруженные ваххабитские структуры, которых до начала антитеррористической операции летом 1999 года существовало 70 вооруженных группировок. Словом, дагестанские и чеченские ваххабиты имели разработанный план совершения переворота в Дагестане, создания Кавказского халифата и для его реализации, вели идеологическую и военную подготовку.

В Ичкерии сторонником этого плана был Зелимхан Яндарбиев, скрытно поддерживавший ваххабитов и их зарубежных эмиссаров. Еще в ходе первой войны в Чечне он имел тайные контакты с ваххабитами и принимал участие в формировании ваххабитских организаций - джамаатов. После гибели Джохара Дудаева перед Яндарбиевым открылись широкие возможности. Яндарбиев, взявший на себя полноту власти в Ичкерии, узаконил ваххабитов и создал для них самые благоприятные условия.

Более откровенным в этих вопросах был Удугов, который в своих предвыборных выступлениях на пост президента заявлял о необходимости построения в Чечне исламского порядка и создания на Северном Кавказе халифата. Реализацию этого проекта он видел в создании на Кавказе Исламского банка развития и реконструкции как противовеса Европейскому банку реконструкции и развитии. Но удуговская программа и рисуемые им религиозные перспективы не находили сторонников среди чеченских избирателей. Этим можно объяснить тот факт, что Удугов в ходе президентских выборов не получил даже 1% голосов избирателей. Число избирателей, проголосовавших за скрытого ваххабита Яндарбиева, не составил и 11 % всех избирателей.

Обострившие взаимоотношения между народным исламом и ваххабизмом предполагали принятия со стороны традиционалистов защитных мер. В Грозном по инициативе муфтия Ахмата Кадырова был проведен Конгресс мусульман Северного Кавказа, в котором приняли участие более 1 тысяч мусульман Дагестана, Чечни и Ингушетии. По мнению Кадырова, проведение съезда было связано с радикалистской деятельностью ваххабитских организаций, проповедовавших чуждые для чеченцев религиозные взгляды, обычаи, бесцеремонным вмешательством в политическую жизнь, вооружающих своих приверженцев, бросающих вызов официальным властям. Им открыто утверждалось, что ваххабизмом были заражены многие властные структуры Ичкерии. Кадыров в своем интервью заметил: «Экстремистское течение морально и материально поддерживает представители администрации Президента и Правительства». Убийство российского представителя в Чечне Акмаля Саидова, дерзкое похищение четырех английских граждан, устанавливавших спутниковую связь в Чечне, а в последующем их казнь, способствовали дискредитации режима Масхадова в глазах мирового сообщества. Эти события, внутреннее противостояние вчерашних соратников, а также противостяние с пророссийски ориентированной оппозицией демонстрировали неспособность режима Масхадова стабилизировать общественно-политическую и внутринациональную ситуацию в Чечне.

Для противостояния ваххабизму, а также для решения задач миротворческого характера в столице Ингушетии в Назрани создается координационный центр мусульман Северного Кавказа при участии муфтиев Дагестана, Чечни, Ингушетии, Северной Осетии-Алании, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии. Председателем этого координационного центра сроком на один год был избран муфтий Ингушетии Магомед Албогачиев. Ежедневные митинги, имевшие место в Чечне в 1998-1999 годах, заявления оппозиции с требованием отставки президента означали переход конфликта между ваххабитами и сторонниками суфизма на уровень жесткой политической конфронтации.

Оппозиция обвиняла Масхадова в многочисленных нарушениях Конституции ЧРИ. Для проверки этих обвинений была организована государственная комиссия с участием трех сторон: администрации президента, парламента и оппозиции. Результаты проверки были не в пользу последней. Оказавшийся в трудном социально-экономическом положении после окончания войны, чеченский этнос нуждался в политической, социальной и духовно-культурной стабильности, а поэтому негативно воспринимал любые действия, дестабилизирующие ситуацию в Чечне. Во всех чеченских селениях были широко развиты антиэкстремистские и антирадикалистские настроения. Сами ваххабиты вынуждены были признать, что чеченский народ не приемлет ценности ваххабизма. Но хорошо вооруженные и финансируемые ваххабитские структуры, действовавшие в Ичкерии, для утверждения своей позиции использовали как насильственные методы, так и финансовые возможности с тем, чтобы привлечь на свою сторону идейно и духовно индифферентную часть чеченской молодежи.

С избранием Масхадова президентом Ичкерии отношения с Россией, вопреки ожиданиям многих, не стали улучшаться. Масхадов очень поздно разобрался в том, что опорой его власти являются не религиозные экстремисты, а представители традиционного ислама. Политические и религиозные экстремисты совершали противоправные действия не только на территории Чечни, но и в соседних с ней регионах. Совершались нападения на российские войска, угонялся скот, совершались грабежи, похищались люди. Масхадов совершенно не контролировал ситуацию, ряд реорганизаций кабинета министров, смена руководящего кадрового состава не дали позитивного эффекта. Полевые командиры, ваххабитские эмиры диктовали свои условия президенту Ичкерии. Его зависимость от них была очевидной. Как ее следствие следует рассмотреть тот факт, что Масхадов в начале 1999 года предпринял шариатскую реформу Ичкерии.

Масхадов пояснял представителю президента России в Чечне, что исламская шариатская реформа замышлялась им два года назад, поскольку он предусматривал рано или поздно противостояние ветвей власт. Вряд ли Масхадов мог предусмотреть за два года тот религиозно-политический поворот, который произошел в начале 1999 года. Происходившие события, связанные с деятельностью ваххабитов, никак им не регулировались, они выходили из-под контроля его власти, получая собственное развитие.

По замыслам ваххабитов, Чечня должна была превратиться в исламское государство, а секуляризованное советской властью чеченское общество - в общество религиозное. Но абсолютное большинство чеченцев не воспринимало ваххабитские элементы, и не без основания видело в ваххабизме чуждую духовную систему, подрывающую их этнокультурную идентичность. Словом, в связи с созданием так называемого исламской республики в Ичкерии закладывался не только идеолого-политический конфликт между сторонниками традиционного ислама и ваххабизма, но и конфликт социокультурный, охватывающий все чеченское общество. Традиционная культура чеченцев, являющейся частью общекавказской цивилизации, находилась в прямом противоречии с ваххабитской (или бедуинской по народной терминологии) культурой. Это обстоятельство формировало в чеченском обществе откровенное неприятие чуждой их образу жизни и ментальности идеологических и культурных ценностей. Подобное неприятие «ваххабитской культуры» проявлялось в массовых митингах, проходивших в Чечне в 1998-1999 годах, на которых десятки тысяч граждан выражали свое негативное отношение.

Ваххабитский проект, нацеленный на создание исламского государства в Чечне и Дагестане, а затем и на всей территории Кавказа, не состоялся, так как его цель не был поддержан законопослушными гражданами.

Ваххабитский проект в Чечне потерпел полное поражение. Басаев, Хаттаб, Кебедов, Яндарбиев, Удугов, находясь в оппозиции к Масхадову, не рискнули на его свержение. Но они предпринимают попытку государственного переворота в Дагестане. Для реализации этого плана с начала 1999 года в Чечне и Дагестане велась соответствующая работа. Так, 23 марта 1999 года эмир джамаата Урус-Мартана, обращаясь к молодежи Кавказа заявил: «Униженное положение мусульман мира заставило нас обратиться к вам. Нам - мусульманам - необходимо за свою дорогую религию воевать и начать джихад. Неужели на Кавказе среди мужественных народов не найдутся 12 тысяч муджахедов, готовых воевать на пути Аллаха». Далее он отмечал, что джамааты Чечни и Дагестана объединились и создали единую «Исламскую армию Кавказа», которая решила начать во имя Аллаха - джихад, и призывал вступить в эту армию и взять с собой «все необходимое для проживания в полевых условиях». Багаутдин Мухаммад (он же Багаутдин Кебедов) руководитель «Исламской армии Кавказа», обращаясь к молодежи, приказывал прибыть на место дислокации этой армии и взять с собой все необходимое для проживания в полевых условиях. В апреле 1999 года аварский националист, так называемый командующий Дагестанской Повстанческой Армии Имама Магомед Тагаев из Ботлиха, писал: «Мы должны обязать войну нашим народам, которая, в конечном счете, принесет свои плоды свободы и независимости. Мы и только мы являемся хозяевами Кавказа, и бояться должны нас наши враги, а не мы их».

Летом 1999 года отношения между Масхадовым и оппозицией приобрели обостренный характер. Вдоль границы Ичкерии часто происходили провокации, в которых принимали участие как ваххабитские группировки, так и федеральные силы. Министром МВД РФ Рушайло был отдан приказ внутренним войскам о нанесении превентивных ракетно-бомбовых ударов по чеченским вооруженным формированиям, что привело к объединению оппозиции и Масхадова. В конце июня 1999 года в Грозном происходит съезд так называемых участников российско-чеченской войны и движения сопротивления, на котором была принята резолюция, призывающая к «всеобщему согласию между всеми участниками войны и патриотически-настроенными силами в деле укрепления исламской государственности в ЧРИ. Все возникающие внутренние противоречия в соответствии с резолюцией следовало разрешать исключительно мирным путем с соблюдением Шариата, предлагалось осудить трагические события 1998 года в г. Гудермесе, как инсценированные вражескими спецслужбами, наложить запрет в ЧРИ на попытки преследования граждан по религиозным признакам, ведущим к расколу общества и созданию условий для противостояния, признать похищения людей независимо от их социальной, религиозной, гражданской принадлежности тягчайшим преступлением против чеченского государства, противоречащим законам Шариата».

После обострившихся отношений между вооруженными силами Ичкерии и России, и состоявшегося съезда, Масхадов вновь меняет свое отношение к ваххабитам. Некоторых отстраненных от власти полевых командиров и лидеров ваххабитов, А. Масхадов возвращает к власти. Так, ранее отстраненный от должности министра шариатской национальной безопасности Халимов, был возращен во власть в качестве Секретаря безопасности Ичкерии. Возврат ваххабитов на высокие должности в Ичкерии означал зависимость Масхадова от ваххабитов, что в конечном итоге и привела его к военному и политическому краху.

С разгромом ваххабитов в Дагестане и Чечне проект создания «Кавказского халифата» провалился. Идеологи «Кавказского халифата», спровоцировав в Чечне военные действия, покинули ее и перебрались в зарубежные страны. Описывая события второй войны в Чечне, Яндарбиев пишет: «В Чечении, благословенной Богом Ичкерии, идет именно джихад, в своей высшей форме и степени - война против кафиров». Глубоко сомнительно, что Ичкерия в годы дудаевского, яндарбиевско-масхадовского правления была благословенна Богом и только политический авантюрист может охарактеризовать военные действия, развязанные ваххабитами в августе 1999 года, как джихад. В устах Яндарбиева «джихад против кафиров» следует понимать как джихад против тех, кто не приемлет ваххабизм, а также часть населения Кавказа, связывающую свою судьбу с Россией. А более шире к категорию кафиров можно отнести и всех иноверцев, незнающих и непонимающих идеологию и практику религиозного экстремизма. Так что яндарбиевы джихад против кафиров могут перенести на весь цивилизованный мир, не исключая при этом и мир исламский.

В одной из своих книг Яндарбиев констатирует: «В 1991 году был использован удобный момент, чтобы вырвать из-под российского колониального гнета хотя бы часть единого Кавказа, что выразилось в провозглашении Чеченской Республики. Но объективный ход последующих событий переориентировал идею возрождения чеченской государственности на движение к Халифату». Сказанное означает политический и теоретический крах «чеченского патриота», превратившегося, не без корыстных намерений, в религиозного экстремиста. Автор этой цитаты, ныне проживающий в одной из стран Персидского залива, формулирует генеральную идею - движение к Халифату и пытается провоцировать «кавказских моджахедов» на вечную войну против России.

Но ваххабитский проект, нацеленный на создание исламского государства в Чечне и Дагестане, а затем и на всей территории Кавказа, не состоялся, так как его цель - отсечение от единой страны ее частей - не был поддержан законопослушными гражданами. Причина этого провала и в том, что религиозный и политический экстремизм, осуществляющий этот проект, был решительно неприемлем дагестанским и чеченским мусульманам.

Антиваххабитские настроения в Дагестане, Чечне, Ингушетии, Карачаево-Черкесии выразились и в принятии официальных документов, признающих ваххабизм как экстремистское течение в исламе и запрещающих деятельность его сторонников, что создавала юридическую базу противодействия данному явлению.