ЕВРАЗИЯ - Януш Бугайски: Ни одна отдельная держава, включая США, не может предопределять судьбу мира

Интервью с Янушем Бугайски, директором Программы новых европейских демократий вашингтонского Центра стратегических и международных исследований (New European Democracies program at the Center for Strategic and International Studies).

- Распад СССР означал отмену Ялтинской системы международных отношений и торжество единственного гегемона в лице Соединённых Штатов Америки, и, как следствие, изменение двухполярной модели мироустройства на однополярную. Тем не менее, некоторые аналитики всё ещё говорят о возможном возвращении к двухполярной модели. Как Вы относитесь к этой гипотезе? Существует ли вероятность появления державы, способной бросить вызов мировому гегемону?

Концепция «полярности» недооценивает интересы и стремления меньших и средних по размеру стран, ограничивая их амбициями больших государств.

- Время «биполярности» или глобальной доминации двух держав закончилось с коллапсом Варшавского Пакта и дезинтеграцией Советского Союза. На протяжении менее чем 20 лет США были неоспоримой глобальной силой с возможностями, кажущимися неограниченными. Некоторыми эта фаза описывалась как однополярный момент. Сейчас США брошен вызов новыми державами в некоторых регионах, но ни одна отдельная страна не способна восполнить свою крайне малую глобальную роль. Глобальная «биполярность» более невозможна, поскольку больше нет ни одной страны, имеющей столь сильное глобальное влияние. Тем не менее, мы наблюдаем возникновение «биполярных» или даже «триполярных» условий в разных регионах планеты. Например, в Центральной и Восточной Азии, в значительной степени присутствуют и борются за влияние три державы - Китай, Россия и США.

- Збигнев Бжезинский открыто признаёт, что США постепенно утрачивают своё влияние. Здесь можно применить концепцию «имперского перенапряжения», введённую известным историком Полом Кеннеди. Вероятно, Америка столкнулась с тем, что было ранее пережито Советским Союзом. Как Вы оцениваете нынешнее положение США?

- В большей степени участь глобальной роли Америки - ее закат, и для того, чтобы быть эффективными и влиятельными в будущем, США должны преследовать общие интересы, с большими и меньшими партнерами в разных регионах. Будущая глобальная позиция Америки, в конечном счете, будет зависеть от ее экономического возрождения, от возможностей Атлантического альянса и от ее способности установить взаимовыгодные, согласованные отношения с существующими и появляющимися державами.

Несмотря на «биполярную» терминологию, США никогда не были равными Советскому Союзу. СССР было искусственным государством, созданным Большевистской диктатурой, рухнувшей, когда стремления пленных народов начали преобладать над неудавшейся политической идеологией и экономической системой Советского Коммунизма. США - это добровольный союз, основанный на демократическом плюрализме и свободном рынке, не участвующий в аннексировании своих соседей. Постепенный закат глобальной роли США не приведет к коллапсу американского государства, поскольку в настоящем времени в нем нет никаких внутренних сепаратистских движений.

- Утрата мирового влияния США означает не больше, не меньше, как конец однополярного мира. Но здесь возникает вопрос, переход к какой модели произойдёт в самое ближайшее время? С одной стороны, мы имеем все предпосылки для возникновения многополярного мира, с другой - стоим перед опасностью столкнуться с бесполярностью (non-polarity), которая будет означать настоящий хаос.

- Нужно быть очень осторожным, используя понятия из естественных наук в теории международных отношений. Есть по крайней мере три концептуальных проблемы с понятием «полярности». Во-первых, оно предполагает, что у большой страны есть существенное привлекающее влияние или значительные возможности стать легитимной притягивающей силой по отношению к ее соседям. Вместо этого амбициозное правительство может просто задабривать и оказывать давление на своих соседей, вынудив их против своей воли признать временную доминацию, но такой «полюс» власти едва ли будет вызывать лояльность, и будет нестабильным.

Во-вторых, концепция «полярности» недооценивает интересы и стремления меньших и средних по размеру стран, ограничивая их амбициями больших государств. Таким образом, это может быть использовано в качестве дымовой завесы и обоснования для нео-империалистического доминирования, которое ограничивает национальную независимость многочисленных подчиненных государств.

В-третьих, «бесполярность» не означает автоматически хаос. Хаос предполагает, что мы столкнемся с некой разновидностью гоббсовской борьбы за выживание между конкурирующими государствами, в которой будет преобладать насилие. Несмотря на то, что такая ситуация возможна в некоторых регионах, самозванные «полярные» державы сами могут быть источником конфликта - либо между собой, либо между другими, следуя политике «разделяй и властвуй».

В других регионах отсутствие гегемонии могло бы фактически сподвигнуть страны к кооперации, с тем, чтобы избежать хаоса, оставаясь при этом вне доминации. В результате, вместо обеспечения стабильности и безопасности борьба за «многополярность» может фактически вызвать конфликт, особенно там, где две или больше держав соперничают за большее влияние, пока меньшие государства сопротивляются давлению или манипуляции со стороны больших держав в отношении друг друга, с тем, чтоб предотвратить значительное превосходство любого отдельного «полюса».

- Проект «контр-гегемонии», разработанный Робертом Коксом, имеет цель разоблачить существующий порядок в международных отношениях и поднять против него восстание. Для этого Кокс призывает к созданию контр-гегемонистского блока, в который войдут политические акторы, отвергающие существующую гегемонию. В основе однополярной модели, навязываемой США, лежит либеральная идеология. Из этого можно сделать вывод, что в основе многополярной модели точно так же должна лежать определённая идеология. Какая идеология, на Ваш взгляд, может занять место контр-гегемонистской, способной объединить множество политических акторов, не согласных с гегемонией Запада?

- Идея «контр-гегемонистского» блока Кокса - одна из версий антиамериканского или антизападного альянса, стратегии, которая была инициирована Советским Союзом и в итоге провалилась. Такая стратегия сталкивается с тремя главными проблемами: она будет стимулировать новые конфликты с Западом, включая США, и Европейским Союзом; маловероятно, что она способна привести к значимой и прочной кооперации между такими разными странами, как Китай, Индия и Россия; и этому будут противостоять не западные государства и правительства, которые либо стремятся быть частью Запада, смотрят в сторону Запада, либо предпочитают либеральную модель.

Выражения оппозиции Западу ведомы в большей степени политиками и интеллектуальными лидерами, которые боятся потерять свою власть в стране, так же как влияние на международной арене. Тем не менее, не появилось конструктивной идеологии, способной объединить и мобилизовать разные государства, у которых часто противоположные амбиции в одних и тех же регионах.

- Если мы перенесём многополярную модель на экономическую карту мира, то получим сосуществование нескольких полюсов и, одновременно, создадим полноценную матрицу для возникновения новой экономики - за пределами западного капиталистического дискурса. Применима ли, на Ваш взгляд, для этого концепция «автаркии больших пространств», предложенная Фридрихом Листом?

Любая теория международных отношений должна учитывать сложность реальности, и если она не может объяснить эту реальность - она должна быть отброшена и обличена как преимущественно идеологический инструмент внешней политики.

- Сама по себе идея звучит весьма фантастично. Я не вижу ничего нового в «новой экономике», предлагаемой некоторыми теоретиками. На самом деле, можно убедительно утверждать, что почти весь мир теперь - капиталистический, хотя модели капитализма различны, в частности в том, насколько государство вмешивается или контролирует предприятия и рынки. Более того, мир стремительно становится более взаимосвязанным и понятие автаркии, самодостаточности и изоляционизма может быть для кого-то привлекательным, но вместе с тем, будет чрезвычайно трудно его навязать, контрпродуктивно и материально невыгодно.

- Согласны ли Вы с тем, что в настоящее время судьба мирового порядка решается в России, то есть в Heartland, на сдерживание и ослабление которого направлена планетарная стратегия США?

- Это мессианское и бредовое предположение. Ни одна отдельная держава, включая США, не может предопределять судьбу мира. Глобальная судьба предопределяется множеством факторов и акторов. Тем не менее, неопределенная судьба России окажет прямое влияние и на Азию и на Европу. Россия сталкивается с тремя возможными направлениями в своем развитии: модернизация и демократизация; автократия и нео-империализм; либо конфликт и дезинтеграция. Все три отзовутся политическими, экономическими и социальными отголосками в нескольких соседних регионах.

В этом контексте, стратегия США направлена на поддержку первой опции, поскольку следование этим путем позволит обеспечить стабильность и более вероятно приведет к международному сотрудничеству. Две другие альтернативы, вероятно, спровоцируют региональный кризис, который подтолкнет Вашингтон к участию в новых конфликтах, чего США стремятся избежать в виду своих ограниченных возможностей.

- Сейчас мы находимся на пороге парадигмального перехода к однополярной модели мирового порядка к многополярной, где акторами выступают уже не национальные государства, а целые цивилизации. Недавно в России вышла книга «Теория Многополярного Мира» доктора политических и социологических наук, профессора Александра Дугина. Эта книга закладывает теоретический фундамент, с которого может начаться новый исторический этап, и описывает ряд изменений как во внешней политике национальных государств, так в современной мировой экономике, которые сопряжены с переходом к многополярной модели. Безусловно, это также означает появление нового дипломатического языка. Считаете ли Вы, что многополярность является естественным состоянием мира и переход к многополярной модели уже неизбежен?

- Естественное есть то, каким его делает человек. Нет «естественного порядка» как такового, поскольку мир проходит через фазы, которые мы пытаемся классифицировать в предсказуемых категориях. Мир не будет аккуратно «многополярным» согласно концепции, которая предполагает разделение мира на четкие регионы, в которых доминируют и считаются легитимными определенные «полюсы власти», и в которых другие «полюсы власти» отсутствуют или минимизируют свое присутствие.

Намного более вероятно, что мы будем свидетелями продолжающейся борьбы за зоны влияния между большими государствами, наряду с сопротивлением меньших держав доминации агрессивных соседей.

Термин «цивилизация» также весьма проблематичен. Имперские государства традиционно изображали свои политические и социальные структуры наряду со своими системами верований и культурными паттернами как воплощение высшей цивилизации, с которой должны соглашаться и к которой должны стремиться все другие. Этот термин насыщен милленаризмом и расизмом, и его нужно избегать. Мы также должны признать будущую роль международных институтов, поддерживающих «многосторонность» (multilateralism), направленную против многополярности (multipolarity), и подрывающую ее.

В итоге, любая теория международных отношений должна учитывать сложность реальности, и если она не может объяснить эту реальность - она должна быть отброшена и обличена как преимущественно идеологический инструмент внешней политики.